30.04.2010 в 21:57
Пишет Yohji Kudo-san:Фанфик по WK, Фарфарелло/Еджи
Название: «Я подарю тебе нежность…»
Автор: Yohji Kudo-san
Бета: ave_2006
Фендом: Weiss Kreuz
Пейринг: Фарфарелло/Еджи
Жанр: флафф (и не волнует, что с Фарфарелло...)
Рейтинг: R
Десклайминг: Все персонажи принадлежат Коясу.
Написано для Mad Hatter Leo Yohji
читать дальшеРана в боку сильно кровоточила, я, зажимая ее рукой, пытался оторваться от погони. Но кровавый след, тянувшийся за мной, не оставлял мне ни единого шанса.
- Да, Кудо, ты не жилец, – усмехнулся, сползая по стене. Сил на бег или ходьбу не оставалось, главное, что я дал возможность ребятам уйти, а остальное неважно. Оми ранен серьезнее, так что пусть позаботятся о нем. Я чуть улыбнулся этим мыслям, Айя, заботливо держащий на руках Оми, и Кен, растерянно смотрящий на меня, кидающегося на противников, пытающегося их задержать… Мне удалось, я выиграл для них эти драгоценные минуты, значит, жил не зря.
Я слышу чье-то дыхание и пытаюсь открыть глаза, чтобы встретить смерть лицом к лицу.
- Вайсс?! – Презрительный взгляд лидера Шварц.
- Котенок попрощался с жизнью, добьем? – Шульдих, ухмыляясь, смотрит на меня.
- Можно, я возьму его, поиграть? – Фарфарелло опускается передо мной на корточки и устремляет взгляд своего единственного золотого глаза на меня. Затем касается рукой моей раны и, чуть нажимая, проводит по ней пальцами.
- Кроуфорд, разреши Фарфарелло игрушку. – Шульдих похож на капризного ребенка, выпрашивающего что-то у матери. Кроуфорд молча кивает и уходит, Шульдих, хмыкая, идет следом.
- Наги? – Псих смотрит на младшего, затем я чувствую, что какая-то неведомая сила поднимает меня и несет…
Я очнулся в подвальном помещении, свет в которое проникал из небольшого окошка, расположенного под самым потолком. Одна моя рука была прикована наручником к железной спинке кровати. Кто-то профессионально обработал, зашил и забинтовал мою рану, но почему? Зачем?
- Ты красивый… – хриплый голос из темного угла комнаты заставил меня вздрогнуть, – у меня еще не было такой игрушки, – Фарфарелло наслаждался. – Я не убью тебя, но буду медленно ломать, а потом ты сам попросишь меня о смерти…
- Не за-вид-ная перс-пек-ти-ва, – едва слышно прошептал я, в горле пересохло, рот напоминал пустыню в засушливый год.
- Но играть с полутрупом не интересно, – он подошел и провел пальцами по моей щеке. Я дернулся, пытаясь уйти от прикосновения, но не имея достаточного простора для маневра, не смог его избежать. Сухие, шершавые пальцы коснулись моей кожи.
- Смешной котенок, теперь, ты знаешь, что тебя ждет, а ожидание муки страшнее, чем ее исполнение, – он хищно оскалился.
Я промолчал, мне по сути, было все равно, я попрощался с жизнью еще несколько часов назад…
- Ты меня не боишься? – Фарфарелло был немного удивлен.
- Если бы я боялся каждого мальчишку со стилетом, возомнившего себя Богом, я бы не прожил в Вайсс так долго, – тихо говорю я и закрываю глаза.
Я знаю, что он смотрит на меня. Он не ожидал такого ответа и теперь в смятении. Он уходит, дверь тихо хлопает. Я вздыхаю, чувствуя боль в боку.
Фарфарелло возвращается довольно скоро, я так и лежу с закрытыми глазами, но слышу его тихие шаги, знаю, что он идет ко мне.
- Пей! – стеклянная кромка стакана касается моих губ. Я делаю несколько глотков, радуясь холодной воде, что смачивает мое горло.
- Благодарю, – произношу я и понимаю, что это было лишним, но я и, правда, благодарен.
- Ты странный, Вайсс, – задумчиво изрекает Берсерк.
- Ты тоже, – не остаюсь в долгу я.
Он ухмыляется и уносит стакан с водой.
Идут дни, он уже не пристегивает меня наручниками к кровати, но все еще конвоирует в туалет, кормит, как домашнего зверька, делает перевязки.
- Знаешь, я могу убить тебя прямо сейчас, - говорит он, поднося острие стилета к моей шее.
- Убивай, – отвечаю я, откидывая голову назад и открывая шею. Стилет впивается в кожу, несильно, чуть протыкая ее, затем холодное лезвие исчезает, а на смену ему приходят сухие, испещренные шрамами губы Берсерка. Он слизывает кровь, сочащуюся из раны, урча от удовольствия, затем отстраняется и смотрит на меня.
- Какой же ты еще ребенок, – говорю я, улыбаясь. Не знаю, от чего мне стало так спокойно. – Что же ты не убиваешь меня? – вопросительно вскидываю бровь. Он молчит и пронзительно смотрит на меня.
- Ну же, Фарфарелло, убей меня! – Я падаю на кровать и раскидываю руки в стороны, сейчас я похож на распятого на кресте праведника. Я провоцирую его, потому что устал, потому, что ищу смерти. Он бросается на меня, нависает сверху и, когда я уже жду рокового удара, целует меня в губы агрессивно, жестко, больно, сумасшедший поцелуй-укус. Затем он отрывается от моих губ и хищно смотрит на меня.
- Нет, не так, – этот парень не знает нежности, он был лишен ее, – что ж, перед смертью можно и поделиться опытом, – я улыбаюсь и притягиваю его к себе, целуя нежно, ласково, он пытается перехватить инициативу, вновь начинает жестко отвечать, но я останавливаю его, нежно зарываясь в короткие серебристые пряди.
- Позволь показать, как надо, – шепчу, оторвавшись от его губ, он растерянно смотрит на меня, – предсмертное желание, – улыбаюсь я. Фарфарелло кивает и уступает инициативу. Неужели он доверяет мне? Я нежно целую его, ласкаю израненное и покрытое шрамами тело, дарю заботу, которая была ему неведома…
Он открывается мне, перекатываясь на постели, ложась на живот и вскидывая бедра. Он что, серьезно?
- Глупый, – шепчу, гладя по спине. – Повернись ко мне лицом..
Он разворачивается и не знает, куда деть взгляд, словно боясь взглянуть мне в глаза.
- Не бойся, я не буду делать тебе больно, – я провожу рукой по его щеке, обводя пальцем глубокий шрам. Он фыркает, напоминая, что Берсерки не чувствуют боли, а я продолжаю свою ласку шея, грудь, живот, я прослеживаю губами каждый шрам на его теле. Моя рука ласкает его плоть, парнишка возбужден. Это и неудивительно, в двадцать лет гормоны так и бушуют. Он толкается мне в руку, прося большего и я даю ему это. Он прогибается, срываясь в бездну наслаждения.
Придя в себя, Фарфарелло смотрит на меня, в его взгляде есть нечто новое, то, что отсутствовало раньше.
Он поднимается с кровати, не стесняясь своей наготы, и идет к двери.
- Уходи, – говорит он, распахивая ее настежь. Я растерянно смотрю на него.
- Тебе не понравилось? – я искренне удивлен.
- Понравилось, поэтому я дарю тебе свободу. – Говорит он, и я замечаю тень грусти на дне его золотого глаза. – Никто до тебя не был со мной таким, – тихо добавляет он.
Я поднимаюсь и подхожу к нему, обнимая и прижимая к себе.
- Я не уйду. – Твердо говорю я.
- Почему? – спрашивает он, неумело обнимая меня.
- Потому что хочу остаться. Потому что нужен тебе, – я легко поцеловал его и щеку, совсем по-детски и улыбнулся.
- Тогда я не отпущу тебя, никогда, – сказал он, прижимая меня к себе сильнее.
- Я согласен, – ответил я, зная, что не пожалею о выбранном пути…
URL записиНазвание: «Я подарю тебе нежность…»
Автор: Yohji Kudo-san
Бета: ave_2006
Фендом: Weiss Kreuz
Пейринг: Фарфарелло/Еджи
Жанр: флафф (и не волнует, что с Фарфарелло...)
Рейтинг: R
Десклайминг: Все персонажи принадлежат Коясу.
Написано для Mad Hatter Leo Yohji
читать дальшеРана в боку сильно кровоточила, я, зажимая ее рукой, пытался оторваться от погони. Но кровавый след, тянувшийся за мной, не оставлял мне ни единого шанса.
- Да, Кудо, ты не жилец, – усмехнулся, сползая по стене. Сил на бег или ходьбу не оставалось, главное, что я дал возможность ребятам уйти, а остальное неважно. Оми ранен серьезнее, так что пусть позаботятся о нем. Я чуть улыбнулся этим мыслям, Айя, заботливо держащий на руках Оми, и Кен, растерянно смотрящий на меня, кидающегося на противников, пытающегося их задержать… Мне удалось, я выиграл для них эти драгоценные минуты, значит, жил не зря.
Я слышу чье-то дыхание и пытаюсь открыть глаза, чтобы встретить смерть лицом к лицу.
- Вайсс?! – Презрительный взгляд лидера Шварц.
- Котенок попрощался с жизнью, добьем? – Шульдих, ухмыляясь, смотрит на меня.
- Можно, я возьму его, поиграть? – Фарфарелло опускается передо мной на корточки и устремляет взгляд своего единственного золотого глаза на меня. Затем касается рукой моей раны и, чуть нажимая, проводит по ней пальцами.
- Кроуфорд, разреши Фарфарелло игрушку. – Шульдих похож на капризного ребенка, выпрашивающего что-то у матери. Кроуфорд молча кивает и уходит, Шульдих, хмыкая, идет следом.
- Наги? – Псих смотрит на младшего, затем я чувствую, что какая-то неведомая сила поднимает меня и несет…
Я очнулся в подвальном помещении, свет в которое проникал из небольшого окошка, расположенного под самым потолком. Одна моя рука была прикована наручником к железной спинке кровати. Кто-то профессионально обработал, зашил и забинтовал мою рану, но почему? Зачем?
- Ты красивый… – хриплый голос из темного угла комнаты заставил меня вздрогнуть, – у меня еще не было такой игрушки, – Фарфарелло наслаждался. – Я не убью тебя, но буду медленно ломать, а потом ты сам попросишь меня о смерти…
- Не за-вид-ная перс-пек-ти-ва, – едва слышно прошептал я, в горле пересохло, рот напоминал пустыню в засушливый год.
- Но играть с полутрупом не интересно, – он подошел и провел пальцами по моей щеке. Я дернулся, пытаясь уйти от прикосновения, но не имея достаточного простора для маневра, не смог его избежать. Сухие, шершавые пальцы коснулись моей кожи.
- Смешной котенок, теперь, ты знаешь, что тебя ждет, а ожидание муки страшнее, чем ее исполнение, – он хищно оскалился.
Я промолчал, мне по сути, было все равно, я попрощался с жизнью еще несколько часов назад…
- Ты меня не боишься? – Фарфарелло был немного удивлен.
- Если бы я боялся каждого мальчишку со стилетом, возомнившего себя Богом, я бы не прожил в Вайсс так долго, – тихо говорю я и закрываю глаза.
Я знаю, что он смотрит на меня. Он не ожидал такого ответа и теперь в смятении. Он уходит, дверь тихо хлопает. Я вздыхаю, чувствуя боль в боку.
Фарфарелло возвращается довольно скоро, я так и лежу с закрытыми глазами, но слышу его тихие шаги, знаю, что он идет ко мне.
- Пей! – стеклянная кромка стакана касается моих губ. Я делаю несколько глотков, радуясь холодной воде, что смачивает мое горло.
- Благодарю, – произношу я и понимаю, что это было лишним, но я и, правда, благодарен.
- Ты странный, Вайсс, – задумчиво изрекает Берсерк.
- Ты тоже, – не остаюсь в долгу я.
Он ухмыляется и уносит стакан с водой.
Идут дни, он уже не пристегивает меня наручниками к кровати, но все еще конвоирует в туалет, кормит, как домашнего зверька, делает перевязки.
- Знаешь, я могу убить тебя прямо сейчас, - говорит он, поднося острие стилета к моей шее.
- Убивай, – отвечаю я, откидывая голову назад и открывая шею. Стилет впивается в кожу, несильно, чуть протыкая ее, затем холодное лезвие исчезает, а на смену ему приходят сухие, испещренные шрамами губы Берсерка. Он слизывает кровь, сочащуюся из раны, урча от удовольствия, затем отстраняется и смотрит на меня.
- Какой же ты еще ребенок, – говорю я, улыбаясь. Не знаю, от чего мне стало так спокойно. – Что же ты не убиваешь меня? – вопросительно вскидываю бровь. Он молчит и пронзительно смотрит на меня.
- Ну же, Фарфарелло, убей меня! – Я падаю на кровать и раскидываю руки в стороны, сейчас я похож на распятого на кресте праведника. Я провоцирую его, потому что устал, потому, что ищу смерти. Он бросается на меня, нависает сверху и, когда я уже жду рокового удара, целует меня в губы агрессивно, жестко, больно, сумасшедший поцелуй-укус. Затем он отрывается от моих губ и хищно смотрит на меня.
- Нет, не так, – этот парень не знает нежности, он был лишен ее, – что ж, перед смертью можно и поделиться опытом, – я улыбаюсь и притягиваю его к себе, целуя нежно, ласково, он пытается перехватить инициативу, вновь начинает жестко отвечать, но я останавливаю его, нежно зарываясь в короткие серебристые пряди.
- Позволь показать, как надо, – шепчу, оторвавшись от его губ, он растерянно смотрит на меня, – предсмертное желание, – улыбаюсь я. Фарфарелло кивает и уступает инициативу. Неужели он доверяет мне? Я нежно целую его, ласкаю израненное и покрытое шрамами тело, дарю заботу, которая была ему неведома…
Он открывается мне, перекатываясь на постели, ложась на живот и вскидывая бедра. Он что, серьезно?
- Глупый, – шепчу, гладя по спине. – Повернись ко мне лицом..
Он разворачивается и не знает, куда деть взгляд, словно боясь взглянуть мне в глаза.
- Не бойся, я не буду делать тебе больно, – я провожу рукой по его щеке, обводя пальцем глубокий шрам. Он фыркает, напоминая, что Берсерки не чувствуют боли, а я продолжаю свою ласку шея, грудь, живот, я прослеживаю губами каждый шрам на его теле. Моя рука ласкает его плоть, парнишка возбужден. Это и неудивительно, в двадцать лет гормоны так и бушуют. Он толкается мне в руку, прося большего и я даю ему это. Он прогибается, срываясь в бездну наслаждения.
Придя в себя, Фарфарелло смотрит на меня, в его взгляде есть нечто новое, то, что отсутствовало раньше.
Он поднимается с кровати, не стесняясь своей наготы, и идет к двери.
- Уходи, – говорит он, распахивая ее настежь. Я растерянно смотрю на него.
- Тебе не понравилось? – я искренне удивлен.
- Понравилось, поэтому я дарю тебе свободу. – Говорит он, и я замечаю тень грусти на дне его золотого глаза. – Никто до тебя не был со мной таким, – тихо добавляет он.
Я поднимаюсь и подхожу к нему, обнимая и прижимая к себе.
- Я не уйду. – Твердо говорю я.
- Почему? – спрашивает он, неумело обнимая меня.
- Потому что хочу остаться. Потому что нужен тебе, – я легко поцеловал его и щеку, совсем по-детски и улыбнулся.
- Тогда я не отпущу тебя, никогда, – сказал он, прижимая меня к себе сильнее.
- Я согласен, – ответил я, зная, что не пожалею о выбранном пути…